– Ну, что вы решили, господа купцы?
– Мы решили вам помочь. Что‑то мы заскучали, и поразвлечься будет в самый раз, – важно объяснил орк. – Так что давай, рассказывай, что от них требуется, и как мы будем к этому готовиться.
– Очуметь! Видишь, Ринка, а ты говорила, что у господ купцов достаточно дел поважнее! Так, беги, устанавливай щит, а я пока расскажу. Значит, по поводу метания ножей – сейчас будет щит, в него надо попадать в центр, по краям, а лучше туда, куда ассистентка, ну, Ринка укажет. Дядька еще ставил ее к щиту, и бросал вокруг нее, совсем близко, получались контуры. Народу очень нравилось. Потом он глаза завязывал, и бросал вслепую, и еще он тренировался во вращающийся щит бросать – когда ассистентку укрепляют, щит раскручивают, а он бросает. Но это уже долго тренироваться надо, у вас, уж не в обиду, не получится. Тут ведь не как в бою, расстояние одно, скорость щита он знает, все движения заученные. Так что если вы просто Ринку очертить сможете, с открытыми глазами – уже здорово будет. Сможете? – с надеждой спросил он.
– Даже по вращающемуся смогу. Но не с закрытыми глазами, конечно. – Обнадежил его я. Если потренируюсь, конечно. Только не ножами, это долго тренироваться надо. Там движения другие.
– Здорово! Только вы уж Ринку не убейте, она хорошая.
– Постараюсь. Осталось решить вопрос с одеждой.
– Ой, это даже не беспокойтесь! Дядька пошире был, да повыше. Сейчас примерим, да Мавка все ушьет, она умеет. Будет, будто на вас шито было. И на леди Игульфрид подберем что‑нибудь, у той же Мавки есть несколько костюмов на смену, – он оценивающе посмотрел на девушку. – Да, подберем.
– Теперь фокусы. Вы что умеете, госпожа?
– Я много чего умею, – улыбнулась ведьма. Ты скажи, что нужно, а там видно будет.
– Ох, ну что… Вот Мавку он распиливал… Только это Мавку надо, Ринка не потянет, у нее сись… Не уместится она в ящик, в общем. Ну, там, монету в кулак прятал, а потом оказывалось, что нету в кулаке монеты. А потом у кого‑нибудь из зрителей она находилась. Сможете?
– Нет, – невозмутимо ответила девушка. Это ловкость рук, я этому не училась.
– А если магически? Ну, те‑ле‑пор‑тировать ее, и все? – с надеждой спросил жонглер.
– Если бы могла телепортировать магически, я бы озолотилась, – мечтательно протянула девушка. – Но нет, телепортация – это сказки. И не проси даже.
– Ну вот еще Дядька голубя из пустой шляпы доставал. Голубь у нас есть, старый, правда, и больной… Но спокойный зато!
– Могу его вылечить!
– Это, конечно, шибко хорошо, но народу, думаю, не понравится, – совсем приуныл Тренни.
– А давай я его заставлю из букв слова складывать? Зачарую, он будет какие‑нибудь сообщения писать?
– Здорово! – восхитился парень. – Такого там большинство народу не умеет! – и снова расстроился. – И прочитать, что он там сложит, тоже.
– А если картинки какие нарисовать? Картинки‑то все разберут?
– Да, это можно. – Вздохнул Тренни. – А вот еще Дядька мог над Мавкой эдак поколдовать, одеялом обернуть, а потом раз – и она уже в другом платье совсем, поменьше. Мужики еще всегда просить начинают, чтоб еще раз повторил. Надеются, что она так совсем без платья окажется. Только Мавка у нас чистоплюйка, не соглашается никогда. А то могли хорошо зарабатывать… – задумался парень, – или от жен бы убегать пришлось. Бабы, они ведь, бывает, хуже всяких стражников. Ох, простите, госпожа Игульфрид, это я глупости говорю. Только это опять больше для Мавки работа, не смогет она щас…
– А я как раз смогу. – Ухватилась за идею ведьма. Ей явно было неловко перед нами, что она, такая талантливая ведьма, не может заткнуть за пояс какого‑то фокусника. – И делать ей ничего не нужно будет, все иллюзия. Только я ее тоже совсем без одежды оставлять не буду. Я тоже, знаешь, злых баб боюсь. Могу еще ее в кого‑нибудь страшного превратить, хотите? – она повернулась к остальным циркачам, которые собрались вокруг нас и вовсю прислушивались к разговору.
– А не навсегда? – слабым голосом поинтересовалась Мавка. Она еще не оправилась от ран, да и перспектива превратиться в чудовище ее не вдохновляла.
– Нет, это же будет только иллюзия. На самом деле ты ни в кого не превратишься. – Успокоила ее Игульфрид.
– Вот и чудно, – кивнул Тренни. – А вы, госпожа, и медную монету можете золотом так обратить? – осторожно поинтересовался он. – Иллюзию, значит, сделать. У парня явно был чересчур живой ум, удивительно, что он стал акробатом, а не вором. Хотя, насколько помню по прошлой жизни, грань между цирком и воровской шайкой часто бывала очень тонкой.
– Нет, это, наверное, не надо, решил он, после того, как тихо подошедший Карлик пнул его в лодыжку. – А вообще, какие иллюзии можете?
Девушка продемонстрировала то, что показывала нам утром. Труппа с восторгом наблюдала, как из плотно утоптанной дороги проклевывается росток, и на глазах вырастает в ярко‑алый цветок, следила за превращениями. Мы с коллегами на это смотрели неодобрительно – девушка не стесняясь показывала свое мастерство, которое было много выше, чем умения простой наемницы, пусть и не обделенной магическим даром.
До циркачей, кстати, тоже дошло, что это будет перебор. После того, как Игульфрид закончила, они что‑то в полголоса обсудили между собой, и Коротыш предложил свой вариант представления. Достаточно интересное, но без откровенных чудес.
И мы принялись готовиться – я метал ножи, леди Игульфрид тренировалась маскировать ловкостью рук свои магические упражнения. Так что с выходом мы изрядно задержались, и в город прибыли только гораздо позже полудня. Комедианты нисколько не расстроились – они и не планировали давать представление сегодня. Тренни с Ринкой бросились на рыночную площадь устанавливать красочные плакаты – народ должен знать, что завтра здесь будет весело. А Мавка заставила нас с леди Игульфрид мерять костюмы, которыми она занималась в дороге. Труппа не захотела тратить деньги на постоялый двор, и расположились в своем фургоне. Мы же готовились провести ночь с комфортом, и заранее оплатили себе комнаты в трактире. По‑моему, от этого стало неловко не только мне. Почувствовал себя эдаким богатым бездельником, который ради прихоти собирается поучаствовать в представлении циркачей, но при этом не готов разделять их трудности. Однако если бы мы заплатили за комнаты еще и для циркачей, выглядело бы это странно. Нормальные купцы точно так поступать бы не стали, так что пришлось соответствовать легенде.
Костюмы, как я и ожидал, выглядели очень ярко, и богато – издалека, конечно. Вблизи заметны были и аккуратные заплаты и потертости, и то, что шиты они на разумных с другой фигурой. Тем не менее, мы остались вполне довольны. Весь остаток дня мы всей командой провели в трактире, пытаясь выгодно пристроить часть товара. Удивительно, но хотя по нашим сведениям, спрос здесь должен был быть достаточно неплохим, никакой особенной выгоды нам получить не удалось. Что‑то мы делали не так, и в будущем это грозило стать проблемой. Денег у нас было достаточно, но мы по легенде должны были изображать средней руки торговцев, а для этого нужно было что‑то зарабатывать, а не швыряться деньгами направо и налево.
Зато утреннее выступление прошло отлично. Мы с леди Игульфрид еще затемно спустились в фургон, где нас хорошенько загримировали – не хотелось бы, чтобы кто‑нибудь из наших вчерашних собеседников‑купцов узнал нас на представлении.
Я бросал звезды, леди Игульфрид показывала фокусы, которые вовсе не являлись фокусами, дети и взрослые кричали от восторга, медь, слегка разбавленная серебром, сыпалась в шапку к Коротышу. Это был успех.
Вечером вся труппа собралась в трактире. Сегодня, вдохновленные крупным заработком, они решили потратиться на приличный ночлег. Даже не смотря на то, что половина заработка по договору причиталась нам с леди Игульфрид, комедианты получили больше, чем выходило обычно.
– Ну, что будем делать дальше? Разбегаемся? – Грустно поинтересовался Тренни. – Кто чем займется теперь?
Ринка с Мавкой опустили глаза. Радость от удачного выступления моментально забылась, девушки вспомнили, что им пора решать свою дальнейшую судьбу. Выступать в урезанном составе цирк не может, а мы помогли только один раз. Перспективы вырисовывались не радужные. Чем может зарабатывать одинокая девушка без родных и мужа? В человеческих землях выбор у нее не слишком большой. Либо в бордель, либо в трактирные служанки. Последнее от борделя часто отличается только тем, что нужно еще убираться и мыть посуду. Да и у мужчин будущее не блистало возможностями. И если Тренни закономерно выглядел удрученным и подавленным, то Карлик был сосредоточен и даже напряжен, но отнюдь не расстроен. До сих пор он не участвовал в разговоре, о чем‑то глубоко задумавшись, но после слов Тренни поднял голову.
– Господа купцы, у меня к вам есть предложение, которое вас, возможно, заинтересует. Ты, Тренни, не суетись пока, и девочек не расстраивай. Есть у меня одна идея, и если нашим благодетелям она покажется интересной, то, может, нам и не придется расставаться. Господа, дело деликатное, можем мы подняться в комнату и там его обсудить? Мои друзья пусть ужинают, а мы к ним позже присоединимся.